Поздним вечером на кровати в своём доме умирал человек. Он был преклонных лет, но сказать о себе, что достойно приготовился к смерти, не мог: слишком поздно он понял, что дорога в вечность начинается с самого рождения, а не на пороге смерти... 
А потому душа его страдала и мучилась. 
«Поздно, поздно», - вздыхал человек и с болью перебирал в памяти нити событий. Почему-то вспоминалось не то, чем можно было бы гордиться, а другое, скорбное и постыдное, о чём с суровой беспощадностью напоминала ему совесть: грязные поступки, обиды, которые наносил он близким, бесстыдные дела. Всё это очень мучило и страшило, пониманием,что ничего уже исправить нельзя. Слишком поздно.....
Его дочь несколько раз заходила в комнату и с болью смотрела на отца сострадательным взглядом...
- Что тебе принести? Чаю? Воды? – спрашивала она. 
Отец едва качал головой: «ничего не хочу». И говорил одними глазами: «прости меня, дочка…» 
Он умер ночью, когда в комнате никого не было, и дочь не видела, как мучительно содрогалось его тело, а душа цеплялась за жизнь, страшась и ужасаясь того, что её ожидает. 
На земле время шло своим чередом, часы мерно отсчитывали минуты, а в надземном пространстве началась настоящая битва за душу....
Потому что стоило ей отделиться от тела, как сотни мерзких и злобных лап потянулись к ней, желая схватить ее и утянуть в грязный омут. «Наша! – со всех сторон слышалось шипение. - Она наша!» 
- «Нет, не ваша!» - раздались с другой стороны чистые голоса. Синекрылые Ангелы, разрезая пространство своим светом, стремительно подлетели к душе и хотели увести её отсюда, но только....
- Он богохульничал! - раздалось откуда-то сбоку. 
Душа содрогнулась: было, было такое! Однажды он видел, как дочь принесла и поставила в своей комнате икону. Сколько оскорбительных слов сказал он тогда! А ведь дочка просила: 
«Не говори так, отец!» Да разве послушался он? 
- Он делал это по неведению! - защищал его Ангел. 
- Какое уж неведение! Что, малым ребенком был? – едко усмехнулся бес. А другие, словно обрадовавшись, тут же подхватили: 
- Сквернословил! Жуткие слова говорил! Ангелы не терялись: 
- Этот человек воспитал трёх сыновей и прекрасную дочь христианку! 
- Без его участия дочь стала христианкой! – злобно парировал бес. 
- Он любил её! - говорил Ангел. 
- И оскорблял…- уточнял бес... 
- Чтобы обеспечить семью, он много и непосильно работал. 
- А потом часть денег пропивал, - усмехнулся бес. 
Казалось, ему нравится издеваться над душой, потому что с каждым обличением та мучительно скорбела и содрогалась. 
Но Ангелы заслонили её своими телами и не собирались сдаваться. 
- Он помогал своим родным и близким, никогда не отказывал в помощи! Душа встрепенулась: да, действительно, помогал: по мелочам, по хозяйству. Никогда никому не сказал «нет»! И с надеждой немного воспрянула. 
Бесы сгрудились в кучку и совещались: бескорыстная помощь приравнивается к милосердию, а милосердие – слишком весомый камень в пользу души. Но тут же полетели другие обличения:
- Украл! Оскорбил! Солгал! 
- Это были единичные случаи, - как могли, парировали Ангелы, - он всегда глубоко переживал содеянное. 
- А когда заставил жену сделать аборт?! Детей ему много показалось! Ангелы скорбно застыли. Чем на такое ответишь? Нечем отвечать…
Бесы усмехались, злорадно потирали лапы: 
- А говорите, не наша... 
- Не отдадим! – встал между душою и бесами самый высокий Ангел.
– Он много грешил, это так, но были минуты и покаяния. 
- Только минуты! А каяться нужно было всю жизнь! Забираем! Наша душа! 
Ужас обуял душу. Человек понимал, что никто и ничто ему не поможет, и даже усилия Ангелов не способны его защитить. Он поднял голову вверх и без всякой надежды посмотрел в далёкое черное небо...

Незадолго до утра дочь вошла в комнату и увидела, что отец скончался. Она долго сидела на полу подле кровати, гладила руку отца и что-то тихо приговаривала. А затем взяла четки и, склонив свою голову, начала смиренно молиться: 
- Мати Бога Живого, Пресвятая Богородица, спаси папу моего. Пресвятая Богородица, спаси папу моего. 
Она молилась, а сердце плакало: чувствовала девушка, что нелегко её отцу...
Молитва лилась и лилась, нежная, добрая, просящая, а тонкие пальцы привычно перебирали бусины четок. 
- Пресвятая Богородица, спаси папу моего...

Душа долго и скорбно смотрела в небо, уже не вслушиваясь в визжание бесов... 
Человек понял, что проиграл свою главную битву и что никакие усилия светлокрылых существ не помогут ему. Хотел повернуться и что-то сказать, но в этот миг все вокруг осветилось, и издалека, из темной глубины, вдруг приблизилась Женщина. 
Она была столь тиха, величественна и прекрасна, что человек замер в блаженстве. 
Он узнал Её, потому что видел множество раз на той иконе, что висела в комнате дочери, и даже облачение было на Ней то же самое: пурпурное с зеленым. 
«Богородица!» – вымолвил он... 
Матерь Бога Живого неслышно приблизилась, спокойно взглянула на Ангелов, что стояли в величайшем почтении, обожгла взглядом бесов, а затем протянула руку душе. 
- Идем, чадо, - сказала Она, и столько глубокой красоты было в Её голосе! 
Душа подала свою ладонь, не отрывая глаз от Лика Пресвятой Богородицы, и сделала шаг. В то же мгновенье прямо под её ногой вдруг возникла ступень, за нею – другая, и отец прочитал: 
«Мати Бога Живого, спаси папу моего…» 
Он изумленно шагнул дальше, еще дальше, ступени поднимались ввысь, и на каждой было написано: 
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…»

Владычица Неба и Земли уводила смиренную душу. Разлетелись Ангелы. Исчезли бесы. Очистилось небесное пространство. И только ступени горели под ногами: 
«Пресвятая Богородица, спаси папу моего…» 
Они были безкрайними и поднимались высоко-высоко: туда, куда сама душа никогда не смогла бы дойти...

Е. Черкашина.