На вокзале

Ждaл на Курском вокзале Москвы электричку. Подошла женщина и спросила у меня мелочь на покyпку хлеба. На вид одета она была нормально, опрятно и ничем не была похожа на вокзальных бродяг, стреляющих себе на похмелье. Так как я попал в перерыв большой, часа на полтора, я спросил у нее, что у нее случилось? Взяли в ларьке чай с пирожками и сели в пустую электричку, чтобы она могла спокойно покушать. Она рассказала мне историю своей жизни.

Ей 60 лет. Всю жизнь работала проводницей на поездах, одна растила сына. Пока была жива ее мама, бабушка присматривала за сыном. Ну как - то так случилось, сын связался с плохой компанией, стал потреблять наркотики. Сел в тюрьму, вышел, выгнал мать из дома, спустил "по вене" квартиру матери, сел по новой в тюрьму и где-то там умер в разборках... Женщина поехала в Москву, дома нет, жить негде, родных нет. Жила по вокзалам. Где выгонят ретивые охранники, она на другой вокзал перебиралась, благо их в Москве много. На работу ее не брали, мол возраст не подходит. Куда не глянь, откуда не посмотри на эту историю, везде полная безнадега и огромное невезение. Что делать и как ей можно помочь в этой ситуации я не знал. Единственное, что смог сделать на тот момент, предупредил своих друзей из милиции Курского вокзала, чтобы не гоняли ее из зала ожидания. И показал ей места, когда и во сколько приходят кормить бездомных люди из благотворительных организаций. Где помыться, где можно получить мед. помощь. Оставил ей свой номер телефона. И на этом мы расстались.

На основной работе поехал по делам, висит объявление на остановке: "ТРЕБУЕТСЯ КОНСЬЕРЖ", сорвал без всякой мысли и положил в сумку.

Дома нашел снова это объявление и вспомнил про эту женщину с Курского вокзала. Поехал, нашел ее на вокзале и позвонил работодателям, поехали на собеседование. Объяснили ситуацию и ее приняли на работу. Можно жить в этой консьержной комнате, все же лучше чем на скамейке и под бубнеж громкоговорителей. Она там смогла устроиться на две ставки и еще взялась мыть подъезд и лестничные марши. Она оказалась очень талантливой художницей-самоучкой, расписала картинами холл своего подъезда, везде рассадила на этажах цветы и сделала пепельницы для курящих жителей. Подъезд был выставлен на конкурс лучшего подъезда в районе. Моя знакомая на очень хорошем счету у администрации ТСЖ, и главное, она встретила в этом же подъезде такого же одинокого старика и они решили пожениться. Когда я смотрю на судьбу этой женщины, я верю, чудеса еще случаются, и есть на небе Бог!

Я не мог спать ночами, думал ну как можно ей помочь? Что тут можно сделать для нее? Пройди я мимо объявления, была бы она еще жива? Ведь она призналась мне, что была готова кинуться под поезд от безнадежности и тщетности устройства своей судьбы. Не проходите мимо нуждающихся судеб, друзья! Будьте внимательны вокруг себя.

Машкина радость 

Позавчера вечером жена залезла в "тещину" комнату, вытащила пакеты с детской одеждой, из которой дети уже давно выросли. Хорошо поношенные вещи мы всегда выкидываем, однако часть вещей, в которых ребятишки отходили совсем мало и которые, словно новые, жена не выбрасывает, складирует "для внуков". Женские заморочки. Ну, хочет так, я не лезу. Сидит вечером, копошится. Что-то складывает в большую сумку. - Мать, ты, никак, на стороне ляльку завела? - смеюсь. - Ты же был у нас на территории базы? - Был. - Видел узбеков, что на базе строят? - Да. - Они у нас на базе в вагончиках живут, что на отшибе стоят. И там один узбек живет с дочкой. Жена умерла, он с ребенком и ездит на заработки. Девчонке лет 5-6, зовут как - не вышепчешь, мы ее Машей зовем. Забавная такая, шустрая. Носится по базе чумазая, бойкая. Одета совсем легко, а уже прохладно, боюсь заболеет Маша. Вчера смотрю, ребенку заняться нечем, начала в собак камнями кидаться. Позвала ее, завела к себе, чаем с вкусняшками напоила, поболтали, попросила собак не обижать. За это пообещала ей подарки принести. Вот, подарки собираю. Уехал на работу с утра, жена чуть позже уезжает. Звонок ближе к обеду. Жена. По голосу - просто СЧАСТЛИВАЯ. - Серега, я Маше наряды привезла и игрушки. Ты бы видел ее глаза! Она мне раз 10 "спасибо" сказала. Потом убежала, причесалась, помылась, новые вещи одела, к нам зашла нарядная и стоит-красуется, мол, как я вам. Смешно так. Подошла ко мне, прижалась и шепчет: - «Спасибо, Оксана. Я тебе обещаю, что больше никогда собак обижать не буду. И никого обижать не буду». А чуть позже отец ее пришел, притащил мешок сухого корма для собак. Ко мне подошел, сказал, что если в чем-то помочь надо, ну, там металл сварить или что штукатурить, чтобы обращалась. Такая, вот, Машкина радость, которая и других радует. Делайте добро, кто-то его ждет, кому-то оно нужно. 

Я бы назвал этот рассказ "Три секунды".
Три года назад раздался необычный звонок.Здравствуйте, -ответил я

Девушка спрашивает: -Здравствуйте, это Курск Аборт?

Я настороженно отвечаю, не понимая как понимать такой вопрос, - а вы куда звоните?

Девушка говорит, что звонит по объявлению!

Я спрашиваю, по какому объявлению?

Девушка говорит, что в интернете по запросу аборты в Курске, высветился мой номер.И только тогда я понимаю, что происходит, я говорю: - так вы хотите сделать Аборт?

Она говорит, - Да!

Я понимаю, что это шанс, понимаю, что у меня есть несколько секунд, чтобы быстро выдать пару фраз, таких фраз, чтобы заставило человека на том конце трубки быть может как-то задуматься. В голову приходят несколько фраз: «Вы правильно попали! я именно тот, кто отговаривает от УБИЙСТВА ДЕТЕЙ! Ваша задумка, это преступление против вашего же ребенка, поверьте, вы будете потом жалеть и лучше вам отказаться от этой затеи!» Она положила трубку с фразой : «простите!»

Тогда я подумал, ну что ж, по крайней мере я попытался сделать всё что от меня зависело, дальше выбор за ней.Как? Каким чудом мой номер попал в интернет по запросу «аборты в Курске»? ума не приложу, сколько не пытался вбивать в поиске такие запросы, так и не нашел своих контактов.Но идея мне понравилась, создавать фейковые объявления по абортам и вписывать свои контакты)

Помню, тогда я написал заметку по вот этому загадочному звонку в защиту детских жизней.С тех пор прошло три года.На днях беседуя с людьми по теме пролайфа (движение против абортов), мне задали вопрос :удалось ли мне хоть одну женщину отговорить от аборта?, тогда я подумал, интересно узнать самому, ведь я на самом деле об этом и не задумывался как-то, да, беседовал с женщинами, читал многочисленные лекции студентам и школьникам, писал статьи.Ответ пришел на следующий день!

Та моя заметка, о загадочном звонке, вчера попалась именно той самой женщине, которая мне и позвонила три года назад! И вот что она мне пишет:«Это я вам звонила в тот день! И поговорив с вами,отказалась от аборта. Я родила 4-го ребенка…и это маленькое счастье сейчас для нашей семьи, это нЕчто бОльшее чем просто дитя! У меня родился чудесный мальчик! Спасибо вам, спасибо, что вы есть!!!»

А ведь можно было бы ответить «Вы ошиблись номером» или «Вы не туда попали»

Господь создал всех людей разными. У каждого из нас своя жизнь, свой жизненный путь, свои жизненные ситуации. Сытый голодного не разумеет, здоровый больного никогда не поймет.

Человек, который не проходил через беды и искушения, не поймет скорбящего. Счастливый отец не поймет осиротевшего, потерявшего своего ребенка. Новобрачный не поймет разведенного. Человек, у которого живы родители, не поймет того, кто только что схоронил мать. Можно теоретизировать, но есть практика жизни. Мы часто не обладаем жизненным опытом, а когда мы начинаем его обретать, то вспоминаем тех, кого осуждали, с кем были строги, и начинаем понимать, что в тот момент были как пустышки. Мы не понимали, что ощущал этот человек. Старались назидать его, а ему было не до замечаний. У него от горя опустились руки, у него скорбела душа, ему не нужны были нравоучения и высокопарные слова. Все, что ему нужно было в тот момент – сочувствие, сострадание и утешение, но мы этого не понимали. И когда Господь нас проводит через то же самое, мы начинаем чувствовать то, что ощущал другой человек. 

Протоиерей Сергей Филимонов

«Однажды у моей жены начались преждевременные роды. Была ночь, и ни одна машина не остановилась, чтобы нас подвести. Ребенок погиб. После этого случая я ушел с должности инженера в компании Larsen and Toubro и стал таксистом. 

Обычные пассажиры приносят мне около 10 тысяч рупий в месяц, а по ночам я бесплатно вожу тех, кому срочно надо в больницу. Я раздаю всем пассажирам свои визитки, и они могут позвонить мне в любое время, если кто-то заболел и срочно нужна машина. 

Несколько месяцев назад был такой случай: примерно в два часа ночи я увидел на обочине двух мужчин, которые отчаянно размахивали руками. С ними была женщина, и когда я подъехал ближе, то увидел, что у нее ужасные ожоги. Было обожжено примерно три четверти тела. Оказалось, что все таксисты до меня отказывались ее везти. Мы обернули ее одеялом, которое я всегда вожу с собой, и помчались в ближайшую больницу. Следующие несколько дней я туда звонил, проверял — к счастью женщина выжила, потом мы подружились. 

Я верю, что деньгами все не купишь. На прошлой работе я зарабатывал 65 тысяч, но таким счастливым, как сейчас, я не был. 
Мне 74 года, я говорю на 11 языках, мои дети работают в инвестиционном фонде, а сам я — профессиональный инженер. Но самое главное достижение в моей жизни — то, что я отвез в больницы больше 500 человек. Возможно, это дало им шанс выжить. Ради этого я готов быть простым таксистом».

Женщина работала на мясокомбинате. Однажды, в конце своего рабочего дня она пошла в морозильную камеру, чтобы что-то проверить, но дверь случайно закрылась — и женщина оказалась заперта изнутри. 

Женщина кричала и стучала изо всех — сил, все было безрезультатно, — никто не мог ее услышать. Большинство рабочих уже ушли, а снаружи морозилки невозможно услышать, что происходит внутри. 

Пять часов спустя, когда смерть казалась уже неминуема, охранник завода открыл дверь, — и женщина чудом спаслась в тот день от смерти . 

Позже женщина спросила у охранника, почему он решил проверить морозильную камеру в тот день, ведь это не входило в его обязанности. 

Охранник ответил: «Я работаю на этом заводе уже 35 лет, сотни людей приезжают и уезжают каждый день, но ты одна из немногих, кто здоровался со мной по утрам и прощался в конце рабочего дня. Многие относятся ко мне, так будто я невидимый... 

Сегодня, проходя мимо меня, вы, как всегда, сказали мне «Привет». Но после рабочего дня я с любопытством заметил, что я не услышал ваше «пока, увидимся завтра», и я не видел, чтобы вы покидали территорию завода. Поэтому я решил проверить вокруг завода. Я так привык к вашему «привет» и «пока» каждый день, ведь они напоминают мне, что я кому-то нужен. Не услышав сегодня ваше прощание, я понял, что что-то случилось. Вот почему я везде искал вас». 

Будьте смиренными, любите и уважайте тех, кто вокруг вас. 
Ведь мы никогда не знаем, что будет завтра.

Не уходи... (рассказ)

Женщине было за восемьдесят. И она была в коме. Эти обстоятельства очень удручали, так как свободных мест под аппаратами искусственного дыхания не было, и реаниматологи долго лаялись на приемном покое с неврологами, не желая забирать больную за собой. В конце концов, победила дружба — из реанимации выкатили на долечивание уже пришедшего в сознание пациента, а бабушку вкатили под аппарат. Женщину сбила машина. Сбила — и уехала. И сколько пролежала она под дождем на холодном асфальте, рядом со своим покореженным велосипедом и разбросанными овощами, посреди ночной дороги была военная тайна. Ее в последний момент увидел водитель легковушки и успел свернуть на обочину. Он же и вызвал «Скорую» и ГАИ, он же и сопровождал пострадавшую в больницу. Документов при женщине не было, да это и понятно — кто берет с собой на дачу паспорт? Таким образом, образовалась головная боль — больная была неизвестной, практически при смерти и без материальной помощи родственников, столь необходимой в таком случае. Кроме всего прочего, у нее не было переломов, гематом в голове и прочих оперируемых неприятностей, но был ушиб головного мозга и пневмония, что в таком далеко не юношеском возрасте звучит почти как приговор…
А к утру в отделении вдруг появился ее муж — подтянутый, аккуратный, благообразный дедушка нашел ее просто чудом. —Я понял, — говорил он, — когда Лидушка не вернулась с дачи, что что-то случилось, и что-то очень нехорошее, потому что она обязательно бы позвонила. Я подумал, что ее, вероятно, сбила машина… И поехал прямо к вам, эта больница ведь самая ближняя к нашим дачам… Ах, ну почему я не поехал с ней… Муж остался и стал ухаживать за больной, а она все лежала и лежала, не приходя в сознание и не подавая признаков осмысленной жизни… Он был неизменно корректен и вежлив, всегда чисто выбрит, аккуратно одет и ухаживал за больной безукоризненно. За время ее нахождения дотошные сестрички разузнали все о жизни этих двух стариков и, конечно же, рассказали и нам.
Лида и Миша любили друг друга еще с института, понимали друг друга с полувзгляда, но мешало их счастью только одно — они были из разных слоев общества. Миша был из интеллигентов, из небогатых, но невероятно гордых польских дворян, успел даже поучиться в Пажеском Корпусе, а Лида — дочерью простого ремесленника, вечно нетрезвого и грязного. Это обстоятельство не останавливало молодых людей, и перед войной они поженились, несмотря на строгие увещевания Мишиной матери и поджатые губы деда. Войну они провели на фронтах — он в окопах, а она в медсанбате санитарочкой… Военная буря пощадила и его, и ее, но все же оставила свой след: у Лидочки, после простуд и изнурительной работы, не могло быть детей… Это обстоятельство угнетало семейную пару, и они взяли из детского дома мальчика — кареглазого и смышленого Андрюшу. А потом и девочку — Карину. Дети росли, родители работали, давали детворе образование, потом Андрюша познакомил их со своей невестой…
Беда пришла внезапно. И Андрей, и Карина увлекались альпинизмом, вместе ходили в походы по горам, умели петь песни популярных тогда Высоцкого и Визбора, и вместе погибли под лавиной в Фанских горах… Как пережили это горе пожилые уже люди, дед не рассказывал, но смею думать, что нелегко. Они остались жить на этом свете, а их дети — лежать на кладбище под общей могильной для всех погибших тогда студентов плитой… — Вот вылечите мою Лидушку, и я вас удивлю, — любил говаривать старик.
Мало кто верил в успех лечения, только искренняя вера пожилого человека и чувство долга заставляли делать все, что необходимо, чтобы Лидушка поднялась или хотя бы открыла глаза. Муж подолгу просиживал у ее постели, показывал ей, ничего не видящей и не слышащей, фотографии детей, рассказывал маленькие тайны своей обычной жизни — о проказах усыновленного им котенка, о ее цветах на подоконнике, о том, какой вкусный супчик сегодня у него получился…
Он приносил ей ее любимое мороженное, рассказывал, как долго его искал, как нес аккуратно, чтоб не растаяло, как покупал, а потом отдавал это мороженное девчонкам-медсестрам. Он приносил ей новые вещи, которые, по его мнению, очень бы ей шли, часами рассказывал о том, что сегодня дают в театре и даже вполголоса напевал арии из опер или оперетт…
Отделение всерьез опасалось, что старик слетел с катушек. Ему пытались говорить, что Лидушка вряд ли выздоровеет, но он только упрямо мотал головой и продолжал надеяться и верить. И вот в один из дней этот железный старик стал сдавать. Он подошел к жене, взял ее за руку и заплакал.
— Не уходи… Мне без тебя не прожить и двух дней… Лидушкины ресницы вдруг вздрогнули, потом приоткрылись глаза, и сухим, надтреснувшим голосом она произнесла:
— Не уйду, любимый…
Мы выписали Лидушку через месяц домой и, забирая ее, еще слабенькую и на каталке, старик таки всех удивил — он появился во фраке, подтянутый и гордый, с цветами в руках и молча, склонив голову, со слезами на глазах, положил эти цветы на стол ординаторской… А в ординаторской все встали… Что есть любовь?

Любая профессия может быть освящена [47]. К примеру, врач не должен забывать: то, что главным образом помогает в медицине, есть Благодать Божия. Поэтому он должен постараться стать сосудом Божественной Благодати. Врач, будучи хорошим, добрым христианином и одновременно хорошим специалистом, помогает больным своей добротой и своей верой, поскольку он внушает им относиться к болезни мужественно и с верой. В случае серьёзной болезни такой врач может сказать больному: «Медицина как наука дошла вот до такого уровня. Однако там, где не хватает человеческих знаний, есть Бог, Который творит чудеса».

___________________________________

47 Разумеется, кроме профессий, несовместимых со званием христианина, которых в наше время стало особенно много – например, бандит, вор, распространитель безнравственности, ростовщик, колдун, делающий аборты врач, фотомодель, скоморох и т.п. Такие профессии не только не могут быть освящены, но и требуют уврачевания покаянием. – Прим. перев.

Преподобный Паисий Святогорец Слова. Том IV. Семейная жизнь Часть четвертая. Духовная жизньГлава вторая. Работа и духовная жизнь

 Нежданная помощь

Иван Андреевич проводил врача и вернулся в комнату жены. Подошел к столу и решительным движением взял рецепт. «Вот увидишь, дорогая моя Лизонька, — обращаясь к жене, ласково произнес он, — ты поправишься. Я сейчас схожу за лекарством».
Иван Андреевич открыл дверцу шкафа, в котором они много лет хранили свои деньги, и опустил руку в старенькую шкатулку. На дне лежала стопочка мелких купюр. «Ну вот, и не хватает, — сосчитав деньги, мысленно произнес он. — Ничего, зайду к соседям. Одолжу. Не много ведь надо», — успокоил себя Иван Андреевич. Вышел на площадку и позвонил в дверь. «Здравствуйте, дорогой сосед, — мило улыбаясь, произнесла Ирина Владимировна, – с чем к нам пожаловали?» — «Понимаете, мне не хватает денег на лекарства. Вы не могли бы одолжить», — смущенно спросил Иван Андреевич. Улыбка медленно сползла с лица соседки. «Тут такая ситуация, — выдавливая слова, произнесла Ирина Владимировна, – я обещала сыну на день рождения подарить новый смартфон, и, если мне не хватит, ну, Вы понимаете, что он подумает?» — «Да, да, конечно, — растерянно произнес Иван Андреевич. — Простите». Дверь быстро захлопнулась.
«А может, к Светлане Семеновне зайти?», — прошептал Иван Андреевич, обращаясь к самому себе, — она всегда одалживала». И он решительно позвонил в дверь. «Кто там? – не открывая, спросила соседка. — «Это я – сосед Ваш», — громко произнес он. — «Слушаю Вас», — ответили за дверью. Иван Андреевич сбивчиво объяснил, что он просит одолжить ему немного денег на лекарство жене. «Я бы дала Вам, но, понимаете, одалживать деньги после захода солнца — плохая примета. Приходите днем». После этих слов ноги Ивана Андреевича потяжелели, а к горлу подступил комок. «Ну что же я стою, ведь в аптеке бывают скидки, пойду, может, и хватит», — подбодрил он себя.
«На это лекарство скидки не распространяются», — ответила кассир очередной аптеки, в которую вошел уставший Иван Андреевич. Сердце защемило и гулко застучало. Он вышел на улицу. Холодный ветер погнал по лицу густые слезы.
«Мужик, ты чего плачешь, а?» — сквозь шум ветра донеслось до него. Иван Андреевич повернул голову и внизу, рядом с собой, увидел безногого инвалида на тележке, который просил милостыню. Прохожие иногда бросали ему в пластиковый стаканчик медь и мелкие купюры. «Жена у меня тяжело больна, нужно лекарство, а денег не хватает», — сказал Иван Андреевич. — «Жена»,- протяжно произнес нищий, — была у меня жена. Умерла. Теперь я здесь». После этих слов он пошарил по карманам, вытянул горсть измятых купюр и протянул их Ивану Андреевичу. «На, бери. Мне помогут», — сказал он. Иван Андреевич наклонился, взял деньги и поцеловал нищего в щеку. «Да ладно, иди», — мягко произнес тот.

Чтобы увидеть Христа, отправляйтесь в дом престарелых, присядьте рядом со старушкой и поддержите ее трясущуюся руку с ложкой, чтобы она не расплескала суп, пока несет его до рта. 
Чтобы увидеть Христа, пойдите в больницу и попросите медсестру проводить вас к пациенту, которого никто не навещает. 
Чтобы увидеть Христа, выйдите из своего офиса, спуститесь в холл и поговорите с охранником, который переживает из-за развода с женой и скучает по своим детям. 
Чтобы увидеть Христа, отправляйтесь в центр города и поделитесь бутербродом - не проповедью - а бутербродом с бездомным, который живет в подземном переходе. 
Чтобы увидеть Христа, присмотритесь к непривлекательным и всеми забытым людям...

ЖАЛКО ДЕВОК...

Почему не бывает неверующих водителей...

Закончилась праздничная служба, я благословил народ и направился в алтарь. Нужно подготовиться к завтрашней ёлке, разложить подарки и отправляться в митрополию. По традиции в день праздника к определённому часу наши отцы собираются в кафедральном соборе, чтобы поздравить владыку и получить благословение на предстоящие дела.

Вдруг слышу за спиной:
– Батюшка, у тебя какие планы на сегодня?

Оборачиваюсь – это Михалыч. Шофёр-дальнобойщик, мой старинный приятель. Я его посвятил в свои планы.

– Ага, значит, в область ехать? – оживился Михалыч. – Слушай, давай я тебя сегодня на своей «ласточке» доставлю? И туда, и обратно…
– С удовольствием, – благодарю друга. – Давненько мы с тобой никуда не выбирались.

От нас до областного центра без малого сотня километров. Михалыч вёл свой минивэн, то и дело кивая в сторону молодых девчонок, которые «дежурили» вдоль трассы в коротких юбках и тонких колготках телесного цвета.

– Холодно, а они «работают», – вздыхал приятель. – Жалко мне девок, бать. Сколько лет уже баранку кручу, а всё жалею.
– Да, не позавидуешь, – я поёжился. – Кстати, знакомая на днях рассказывала. Она из тех, кто кошек и собак любит больше всего на свете. Где-то рядом с трассой в безлюдном месте наткнулась на большую заброшенную будку. И соорудила в ней на зиму что-то вроде приюта для бродячих кошек. Ещё осенью утеплила соломой, старые тряпки принесла, одеяло с дачи. Периодически туда наведывалась и подкладывала в плошки кошачий корм.

«Дело было под Новый год, – рассказывает она мне. – Не собиралась я идти проведывать будку, а мне словно твердит кто-то: зайди да зайди. Зашла, принесла кошачьей еды, вывалила в пустую миску. Смотрю, а одеяло зашевелилось. Я в крик и бегом из будки. Потом думаю: а чего это я ору? Взяла палку, вернулась. Ткнула в одеяло, и резко так, громким голосом: «А ну-ка выходи!»

Из-под одеяла показалась молодая женщина. На улице минус десять, и она уже вся белая, дрожит. Я ей: «Ты чего тут делаешь? Замёрзнешь ведь. Иди к людям». Женщина меня слушает, а сама на миску с кормом уставилась и молчит. Потом посмотрела на меня жалостливо – мол, бить не будешь? – на коленки опустилась и давай есть из кошачьей миски.

Я с ней переговорила. Не наша девчонка, чужая. «Плечевая» проститутка. На трассе стояла, её водилы завезли в наши края, поигрались и выбросили. Такие дела, батюшка, а так бы погибла».

Михалыч покачал головой.

– Дорога многих кормит. Здесь тебе и кафешки, и магазины, и девицы. Их услугами я, правда, никогда не пользовался, брезговал, а вот общаться приходилось. Слушай, батюшка, а ведь по Евангелию блудницы – это и есть твоя паства. Помню, Он так и говорил, что пришёл к мытарям и блудницам. Может, и тебе попробовать?

– Не знаю, Михалыч, – пожал я плечами. – Ко мне они не приходят, а на трассе проповедовать… Это Христа люди слушали – а кто я? Обыкновенный грешный человек. Сколько лет проповедую, а людей в храме почти не прибавляется. Одно время даже унывать начал, а потом подумал: вон Иоанн Креститель, великий подвижник, только из пустыни вышел, указал народу на Иисуса из Назарета и говорит: вот Он, Агнец Божий. И что, многие ему поверили? Если уж святого человека не слушают, мне-то чего отчаиваться?

Был у меня, правда, один случай. Мы с матушкой возвращались из Белоруссии, искали гостиницу. Но Белоруссия – страна маленькая, транзитная, мы её от Гродно до границы за шесть часов проезжаем. Поэтому в тех местах гостиниц вдоль дорог не строят. Пришлось тянуть до границы.

Где-то у поворота на Смоленск увидели небольшой мотель. Я ехал в облачении – как был в подряснике с крестом, так в гостиницу и вошёл. Сзади шла и спала на ходу моя матушка.

Войдя в холл, обратил внимание на девушек. Симпатичных, ухоженных. Помню, как они на меня посмотрели – равнодушно и без всякого интереса. Я всё удивлялся: надо же, место глухое, а сколько здесь народу! И только потом сообразил, что угодил в публичный дом. Представляю, как бы я стал им проповедовать. Боюсь, послали бы они меня далеко-далеко.

Чувствую, что сейчас Михалыч засмеётся, а он рулит молча, даже не улыбается.

– А мне «плечевая» однажды жизнь спасла, – наконец откликнулся приятель. – В начале девяностых выкупили мы с напарником «КамАЗ» и гоняли с грузами по всей стране. В Ростовской области сломалась машина. Хорошо, что у напарника недалеко от тех мест родня жила. Созвонились, те подъехали, поесть привезли, кофе в термосе. Забрали то, что требовалось починить, и уехали вместе с напарником. А я остался сторожить машину.

Поел, согрелся. Смотрю – впереди, метрах в пятидесяти, «ночная бабочка» приплясывает от холода. Одежонка – одни полоски. А я сижу в тепле, сытый. У нас сломался движок, но Господь не оставил, послал добрых людей. Раз так, то и самому надо быть добрым. Кричу ей:
– Эй, красавица, иди, погрейся!

Она подходит:
– Что, красавчик, развлечься хочешь?
– Не, я жену люблю, – отвечаю. – Лезь сюда, кофейку попей. У меня и пироги есть, и бутерброды. Не стесняйся!

Она подумала и не стала отказываться. Я налил кофе девушке в термосную кружку, а она на меня уставилась:
– Ты это… Прямо в свою кружку? Не побрезгуешь после меня из неё пить?

Так я узнал, что она одна поднимала двоих детей. На панель пошла, потому что лишилась работы и дома есть было абсолютно нечего. Мы пообщались немного, девица согрелась и ушла на свой «пост». Я уже было задремал, но меня разбудил стук в кабину. Глаза открываю и вижу направленный в лицо ствол автомата:

– Водила, бабки гони!


А у меня под сиденьем все деньги за товар! Ругаю себя: ну почему напарнику не отдал? И вдруг вижу – та самая «плечевая» подбегает и называет одного из бандитов по имени:

– Не трогай его, это мой брат! Проведать заехал. Где нам ещё встречаться и разговаривать? Только здесь.

Не знаю, поверили ей пацаны или нет, но автомат спрятали и уехали. А я до утра так больше и не заснул, всё молился.

– Так ты уже тогда в Бога верил? – подивился я.
– А кто из водил не верит? – усмехнулся Михалыч. – Но верить и в храм ходить – это не одно и то же. До храма ещё дорасти надо. Шофера постоянно рискуют, поэтому очень суеверны. Я вот, к примеру, сколько раз попадал в разные передряги, но как-то всегда выходил без потерь.

Моя сестра, она давно в вере, научила меня поступать так. Если едешь по трассе и видишь, что где-то храм только-только на ноги вставать начинает, остановись, пожертвуй копеечку. Я спрашиваю: «А сколько давать-то?» «Положено десятую часть доходов». С тех пор так и делаю.

Как-то раз проезжал мимо Задонского монастыря. Тогда его только начинали восстанавливать. В голове возникла мысль: здесь и отдам свою десятину.

В дороге я находился уже неделю. Представь: щетина во всю рожу, штаны-треники с пузырями на коленках, ну и попахивает от меня соответствующе. Иду по территории монастыря и думаю: кому бы деньги отдать?

Какой-то монах поспешает. Я за ним: «Отец, погоди! Отец!» Тот обернулся, на ходу показал мне на какую-то дверь и крикнул: «Там тебя покормят! Ты только это… Сперва умойся». И побежал. Я снова за ним. «Отец, погоди! – кричу. – Я не бомж! Я этот, как его? А, вспомнил – спонсор! Я ваш спонсор. Где у вас бухгалтерия?» Ты бы видел, отец Александр, какие у того монаха были глаза!

Кстати, в церковь я пришёл далеко не сразу. Деньги жертвовал, но скорее как бы откупаясь от Бога. Мол, Ты мне помог – вот Твои десять процентов. Ещё поможешь – снова получишь.

Однажды решил заехать в Дивеево к мощам преподобного Серафима. Это было моё первое сознательное паломничество. Помню, приехал рано, ещё и пяти утра не было. Думаю: вот и хорошо, первым буду. Подошёл к храму, а там очередь уже в три хвоста. Куда деваться – пришлось постоять. Хоть и не люблю я очереди ещё с детства.

Стою и размышляю: раз к такому святому приехал, то в очереди надо стоять как-то по-особенному. На колени, что ли, встать? Огляделся, но на коленях никто не стоял. А мне почему-то хочется. Ну ладно, думаю: вот в храм войду, так точно на коленках к мощам и проползу. И к чудотворным иконам тоже. Только что люди скажут?

Пока я стоял и прикидывал свой путь на коленях, рядом показалась бабушка, вся в чёрном. К мужикам подошла и что-то у них спросила. Те ей ответили, развели руками, и она потопала дальше. Дошла до меня и спрашивает: «Брат, не поможешь? Ковёр надо выбить, что возле преподобного расстилают. И дорожки».

Я задумался: в очереди мне ещё стоять и стоять, храм-то пока закрыт. А так малость поработаю, время и пройдёт. Взвалил я на себя ковёр и поволок его колотить. Выбил, затем в храм занёс и ковёр, и дорожки. Ну, и давай помогать расстилать.

С ковром было легче. Раскинул его – и всё, а вот дорожки раскатывать надо, да ещё укреплять. Вниз головой всё делать приходилось – неудобно, да и «мозоль» шофёрская, что на животе, мешала. Встал я на коленки – и давай дорожки раскатывать. По ступенькам ползаю и тут ловлю себя на мысли: а ведь сам недавно просил, чтобы дал Господь такую милость, чтобы к преподобному в храм на коленях заползти. Смотри-ка, а мысль моя услышана!

Мне разрешили отстоять службу на том ковре, рядом с мощами. Я всю литургию выслушал с таким умилением! Не поверишь: слёзы на глазах сами наворачивались. Там же в первый раз исповедовался и причастился.

Вечером мы возвращались с Михалычем домой. Мой друг предложил:
– Бать, а давай к Киму заедем, у него готовят такой кукси  – пальчики оближешь!

Весь день я толком ничего не ел, потому предложение товарища пришлось как нельзя кстати.

– Может, кроме кукси и ещё чего-нибудь возьмём? – спрашиваю.
– Нет, батюшка, – мой собеседник решительно кивает головой, – здесь мы только червячка заморим. А когда машину поставим, пойдём ко мне есть манты. Настоящие, узбеки лепили.

На выходе из кафе я хотел расплатиться, но Михалыч меня опередил и рассчитался сам.

Когда дома у него на кухне мы ели манты, я всё удивлялся: сколько же этих узбекских пельменей может уместиться в одном среднестатистическом батюшке?

– Кстати, Михалыч, ты так и не закончил рассказ про ту «плечевую», которая от бандитов тебя спасла, – вспомнил я. – Ты её как-нибудь отблагодарил? Денег дал?

– Нет, денег я ей не давал, – улыбнулся Михалыч. – Да она бы и не взяла. Человек больно порядочный оказался. Пока на ремонте стояли, я с родственниками напарника познакомился. Хорошие ребята, оборотистые. Несколько торговых точек открыли. Я и спрашиваю одного:

– Может, вам работники нужны?
– Нужны. А что, есть кто-нибудь на примете?
– Есть, – говорю. – Сестра у меня здесь без работы с двумя ребятишками бедует. Может, возьмёте?
– А она человек надёжный?
– Надёжный. За своих и на ствол пойдёт, не побоится.
– Тогда зови.

Поехал я на трассу, но спасительницы своей не нашёл. Зато узнал её имя и адрес. Накупил продуктов и к ней заехал. Она очень удивилась, а я ей говорю: «Чего тут странного? Ты же мне теперь сестра».

Сколько лет прошло, уже и внуки родились, а мы с ней связь поддерживаем.

– Слушай, Михалыч, а зачем ты сегодня в область ездил? – поинтересовался я. – Думал, тебе надо по делам, а ты весь день со мной нянькаешься. Или тебе делать нечего?

Михалыч улыбнулся ещё шире.

– Так святки на носу. Самая пора творить добрые дела. В нашей суете – когда ещё я тебя на машине покатаю да накормлю обедом? Это же так здорово – батюшку обедом покормить!

Через два дня я снова ездил в епархию. Накануне позвонил знакомый священник: его, как и меня, вызвали по каким-то делам, и он напросился ехать со мной. Возвращаясь, предложил пообедать у Кима.

– Только одно условие: я угощаю.

Он согласился. Мы ели острый кукси и котлеты по-киевски. Батюшка рассуждал на высокие богословские темы, а я смотрел на него и улыбался.

– Ты чему улыбаешься? – насторожился отец.
– Время, бать, сейчас такое – святки. Для добрых дел самое что ни на есть подходящее.

Протоиерей
Александр ДЬЯЧЕНКО.

Будь добрее, чем принято, ибо у каждого своя война, бои и потери. Живи просто, люби щедро, вникай в нужды другого пристально, говори мягко... А остальное - предоставь Господу. Именно любовь, - ни вера, ни догматика, ни мистика, ни аскетизм, ни пост, ни длинные моления не составляют истинного облика христианина. Все теряет силу, если не будет основного — любви к человеку.
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)

Счастье состоит не в том, чтобы жить во дворце и быть богатым. Всего этого можно лишиться. Настоящее счастье то, которое ни люди, ни события не могут похитить. Ты его найдешь в жизни души и отдании себя. Постарайся сделать счастливым тех, кто рядом с тобой, и ты сам будешь счастлив.
(Елизавета Федоровна Романова)