... В тот день я случайно обратила внимание на одну могилу. Не потому что она была заброшенной и неухоженной – таких там много. А потому что покосившийся ржавый крест, воткнутый в землю, был явно самодельным, из каких-то двух труб. И всё – ни ограды, ни цветов. Только заросший, давно забытый холм. И даже на фоне других неприкаянных могил он выглядел особенно сиротливо. Как будто никогда и не был никому нужен… 
Весь вечер этот грустный холм так и стоял у меня перед глазами. И увидев соседку, старенькую уже тётю Машу, я спросила про него. 
– Тот, на отшибе, с трубами? Так это Серёжка-урод, – ответила она. – Бедолага… 
Она вздохнула и задумалась, что-то вспоминая… 

*** 
Серёжка, правда, был бедолагой. С рождения. Бабка его, которую все в деревне звали просто Петровна, и которая единственная из всех человеческих существ на земле хоть как-то тепло к нему относилась, вздыхала, глядя на внука, и шамкала беззубым ртом: «Эх, горемычный, лучше бы ты помер». 

Может и лучше. Но Серёжка жил. 

Выжил он, когда мать его, Маринка, местная алкоголичка, сквозь пьяный угар осознав, что беременна, выпила какой-то абортивный отвар, который дала ей местная знахарка, и сама чуть не померла… 

Выжил он, когда полусумасшедший от беспробудного пьянства отец его Степан зашвырнул в скулящего уже от голода сына топором и снес ему половину лица. Так Серёжка в четыре года стал уродом. Маринка заголосила, хотя к сыну особых чувств не испытывала. Степан протрезвел, сам пошёл в местную милицию, его посадили, в тюрьме он помер. 

Маринка по мужу убивалась недолго, пока другой алкаш, Генка, не пришёл к ней с бутылкой и со словами: «Щенок, пойди погуляй», – отвесил на ходу забинтованному Сережке пендаля. Маринка на это тупо заржала и плотоядно вытаращилась на водку… 

Выжил Сережка, когда неделями дома было нечего жрать, и он таскал еду с соседних огородов. 

Иногда, правда, бабка Петровна, тоже пьющая, но с перерывами, подкармливала его. Но это было нечасто и до очередного ее запоя. А потом она померла, и кормить пацана вообще стало некому. 

Выжил, когда с ним, уродом, грязным и оборванным, брезговали общаться даже подобные ему оборванцы – тоже дети пьющих родителей, которых тогда в деревне было больше половины. 

Только стал диким и злым. 

Выжил, когда допивал за спящими прямо на грязном полу мамкой и Генкой «паленку», а потом блевал сутками и обещал себе, что у него всё будет по-другому. 

Выжил в двенадцать лет, когда «обдолбанные» парни из какой-то залетной компании полночи насиловали его в лесу, а потом, еле дышащего, оставили умирать. Но утром на него наткнулись грибники. Завели дело, извращенцев поймали, а Сережку ещё больше стали сторониться, как прокаженного, а он сам стал ещё нелюдимее. 

И даже тогда выжил, когда вешался из-за рыжей Ольки. Любил он ее, все знали. Но ни подойти, ни заговорить не решался. Потому что урод. Лишь злобно зыркал на неё глазами, как будто и любя и ненавидя одновременно за свои муки, и ускорял шаг, чтобы пройти быстрее мимо. А потом Олька вышла замуж за местного красавца Ивана. Несколько дней деревня пила, пела и гуляла. А Сережка сидел у своего дома на лавочке и прислушивался. А потом пошёл в сарай и повесился. Только оборвалась верёвка, и его лишь чуть придушило. Как будто даже смерть брезговала им. 

*** 

Пацаном в местной школе Сережка появлялся нечасто. И то, потому что пригрозили: «Не будешь учиться – помрешь в тюрьме, как папаша твой». Быть как отец он хотел меньше всего. А потом настали девяностые, люди поехали в города, а кто остался – либо спился, либо сторчался, либо помер. За редким исключением, и то – стариков. Учиться в школе стало некому, и до сих пор стоит она, заброшенная и никому не нужная. Сережка к тому моменту со скрипом окончил восемь классов, просидев в некоторых по два года. 

Что он теперь делал? Пил, как и все. Только в одиночку. Хотя когда-то обещал себе, что не будет. Ну и устроился на работу сторожем на еле ещё дышащий районный завод. Его взяли с какой-то злорадной готовностью и шёпотом за спиной: «Вот урод. Такой рожи любой вор испугается…» 

«Он всегда был один» 

Так прошло несколько лет… Померла мамка Маринка, замёрзла спьяну зимой в сугробе. Исчез Генка. Сережка не чувствовал, что он остался один. Он всегда один и был. Так уныло и «дошкандыбал» бы он, наверное, по жизни до того своего могильного холмика. 

*** 
Но однажды поздней осенью напился он, как всегда, один, упал где-то по дороге домой и заснул, как когда-то мать, в снегу. И так же замёрз бы там. Но проснулся оттого, что кто-то лизал его уродливое лицо. Открыл он мутные глаза и увидел такую же страшную, как он сам, одноглазую и одноухую собачью морду. Пёс схватил его за ворот тулупа и потянул, мол: «Вставай, дурак, помрешь же». 
И Сережка встал. Шатаясь, дошёл он до своего дома, открыл дверь и впустил увязавшегося за ним пса. 
*** 
Что это был за покалеченный пёс и откуда он взялся, Серега не знал. 
– Тебе пожрать, наверное, – пробормотал он. – А нет ничего. Ладно, полежи. 
Парень кинул на холодный пол старое одеяло, оделся и вышел. 
– Тебе как всегда? – спросила его Нюрка-самогонщица, у которой он брал выпивку. 
И не дожидаясь ответа, протянула мутную бутылку. 
– Нет, мне это… Костей каких-то. Ну или просто… 
– Чего-чего? 
– Я заплачу. 
– И этот допился, – со знанием дела прошептала Нюрка вслед Сереге, когда он уходил с остатками супа, который она ему продала. 
Уродливый пес поел, а потом благодарно лизнул парню руку. Тот от неожиданности даже задохнулся и ошарашенно вытаращился на место, которого коснулся шершавый язык. До этого самое доброе, что он видел и слышал в жизни, были слова бабки Петровны: «Эх, горемычный, лучше бы ты помер». А потом медленно, робко и неумело положил эту руку на обезображенную кем-то песью голову. 
Так «притулились» друг к другу два одиноких уродливых и никому не нужных существа. И стало им теплее. 
Впервые в жизни Серегу кто-то ждал дома. И впервые он спешил туда, в этот дом, покупая так же у Нюрки какие-то объедки. И как же был он счастлив, когда открывал дверь, а навстречу с радостным лаем бросался его единственный в этом мире друг. Нет, он и выпивку тоже брал, но уже не так часто. А потом стал чего-то готовить. Ел сам и угощал Одноухого – так он назвал пса. И было им хорошо. 
Над ними посмеивались: «Надо же, два урода, нашли друг друга». Но и замечать стали, что глаза у Сереги могут быть не только дикими и злыми, но и ласковыми и добрыми. Наверное, в эти минуты он думал о том, что и его теперь ждут и что он кому-то нужен. 
Со временем он сделал Одноухому во дворе будку, посадил на длинную цепь, и тот старательно охранял дом, облаивая всех, кто проходил мимо. Хотя охранять-то было незачем. Брать у Сереги было нечего, и все это знали. 

*** 
А потом Одноухий пропал. Сорвался, наверное, с цепи и убежал. Многие тогда видели, как Серега подолгу стоял у забора и всматривался вдаль. 

Через несколько дней деревенские мужики принесли пса на одеяле с перебитыми ногами. Тот еле дышал, но был жив. 

– Это Петька с компанией… Мы видели, – сказали они и положили Одноухого на землю. 

Петька был местный наркоман и просто дебил. 

Серега опустился на колени рядом с псом и обнял его. А тот слабо лизнул его в нос. 

– Пойдём выпьем, что ли, – пробормотали мужики, как-то растерянно всхлипнув. И тихонько побрели. 

Сережка с трудом поднял Одноухого и понёс в дом. Вечером к ним постучалась Нюрка. 

– Я это… Вот, сварила вам… Поешьте, что ли… Да убери ты свои деньги! 

Пёс выжил, но ходить уже больше не мог, только ползал. И однажды Серега, взяв тяжёлую палку, пошёл туда, где чаще всего гулеванил Петька с компанией, покалечивший его единственного друга. 

Разное потом говорили. Кто-то – что Серега хотел просто попугать, кто-то – что так же перебить ноги, как это сделали с Одноухим. Но через два дня нашли его с ножом в спине. Хватились бы, наверное, и позже, а может, и вообще не хватились бы, но выл пес на всю деревню, и заподозрили люди неладное. А Петьки после этого и след простыл. 

Собрались мужики, сколотили гроб, похоронили Серегу. Да что там похоронили. Закопали на местном кладбище за деревней – и все. Дом заколотили. А Одноухий? Одноухий опять пропал… 

*** 

– Мы долго удивлялись тогда, куда этот пёс мог деться, он же не ходячий, – вспоминала старенькая соседка тетя Маша, которая мне все это рассказывала. – А потом Нюрка-самогонщица вся в слезах прибежала с кладбища. 

Ходила Нюрка на могилу к своей покойной матери. Проходя мимо места, где недавно похоронили Серегу-урода, замерла, как громом поражённая. На могильном холмике, обняв покалеченными лапами землю, лежал Одноухий. Он был мертв… 

… Тетя Маша украдкой вытерла слезы. 

– Сколько лет прошло, а не могу спокойно вспоминать. Ты там была, видела, что это далеко. Как он дополз-то, бедный, как нашёл?… 

«Что мы, хуже собаки?» 

… В тот день у Серегиной могилы собрался народ. Нюрка, мужики, женщины, нестарая ещё тетя Маша… Они стояли, смотрели на Одноухого и думали о чем-то своём. 

– Сделайте Сереге крест какой, что-ли, мужики, – сказала вдруг Нюрка. – Что мы, хуже собаки? С меня бутылка. 

– Что мы, не люди, – ответил кто-то. 

– А ведь мужик он был неплохой, зла никому не делал, – раздался другой голос. 

– Отмучился, бедолага… 

– Эх… 

Так появился на том холмике наскоро сваренный крест из двух труб. А потом прошло время, ещё много народу разъехалось, Серегин дом совсем развалился, могила заросла и все всё забыли… 

… На следующий день я нарвала маленький букет – одуванчики, какие-то синие цветочки – и пошла на кладбище. 

Так же звенела природа, пели птицы, порхали бабочки, и казалось, что смерти нет. 

– Почему Господь дал тебе всё это? – думала я. – Где ты сейчас? Как тебе там? 
И мне почему-то казалось, что всё у Сереги сейчас хорошо. Вот чувствовала я это, и всё. А ещё я думала о том, что будь в жизни у него чуть больше любви, всё было бы по-другому.

Как же важна Любовь! Если даже любовь собаки сумела осветить и согреть жизнь несчастного одинокого парня, что смогла бы сделать любовь человеческая. Да, любовь творит чудеса! А отсутствие ее убивает всё живое. И почему умел любить тот же уродливый пёс Одноухий, а мы, люди, часто не умеем? Мы же не хуже собак… 

Елена Кучеренко.

История одного мальчика ,который любил всех не смотря ни на что.

Из записей мальчишки: Меня зовут Ваня. Мне 7 лет. Я очень люблю свою маму Катю и папу Вадима а если честно я их люблю и боюсь. они меня всегда бьют, но я не понимаю почему, в чем я виноват... Утром я проснулся и пошел в школу. Учился я хорошо, учительница меня любила, а я любил весь класс... Знаете у меня нет друзей. На переменках я сижу в классе и играю карандашиками. Со мной никто не хочет дружить.

Я всегда пытался подойти к кому нибудь и подружится, но они толкали меня и кричали :" пошел вон уродец " А знаете почему уродец? у меня на лице был большой шрам, от удара папы, и я всегда ходил в одном и том же. В синих растрепанных джинсах, легкой красной маечке и поношенных ботиночках. Я не сильно горевал, потому что любил всех. В этот день после школы я пошел в раздевалку, взял свою старенькую осеннюю курточку и пошел на улицу. Зима ... 

Метель. Я дрожал от холода и еле ходил. Тут сзади кто-то кинулся на меня и засунул головой в сугроб. Я слышал как они говорили :" урод ты! никому ты не нужен, ты бомж!" Потом ударили по ногам, по рукам, по спине и ушли Я плакал...не потому что было холодно, а потому что у меня нет друзей, но я по прежнему всех любил Потом я пришел домой и мама накинулась на меня и начала таскать за волосы:" где ты был?! Что за вид? Идиот ненормальный! Не будет тебе обеда, вали к себе в комнату!" Я молча пошел к себе и сидел. Я привык когда меня бьют...когда не обнимут и не скажут хорошие слова. Я так и заснул...в мокрой одежде и голодный. 

Потом я начал плохо учиться, ничего не понимал...папа бил за это и очень сильно, один раз так ударил по рукам, что мой пальчик онемел и не двигался...с тех пор так и остался Из-за этого меня в школе еще больше дразнили. Проходили дни, и вот однажды у меня заболело сердечко. Мама и папа ничего не делали все как обычно. По ночам знаете что я хотел? Я очень очень хотел чтобы мое сердечко не болело...потому что я не хотел огорчать этим маму и папу...я их очень любил, честно, очень На следующий день в школе нам задали на уроке нарисовать рисунок :" Моя мечта " Все рисовали машины, ракеты и куклы, а я нет. 

Потому что я не хотел это...я хотел хороших маму и папу... И я нарисовал семью. Мама, папа и их сыночек радостно играющиеся в настольную игру. Я рисовал и тихонько плакал...ведь это моя мечта... Когда настала моя очередь показывать классу рисунок, все надо мной смеялись Я пошел к доске и сказал :" моя мечта это семья. (я показал рисунок и все начали смеяться) Один мальчик по имени Сережка сказал :"и это твоя мечта? ахахаха" .

А я не мог ничего сказать и лишь проговорил сквозь слезы тихо :" пожалуйста не смейтесь надо мной...это моя мечта...меня бьют и не любят...я вас прошу не надо издеваться...я хочу чтобы и меня как и вас мамочка обнимала и целовала...я каждый раз после школы стою в сторонке и смотрю как вас забирают родители и радостно идут домой. А я никому не нужен, я знаю... (я плакал еще сильнее)... У меня нет пальчика и я не красивый, хромой и страшный. Но я не виноват, честно причестно. 

Я очень люблю своих родителей и не хочу их ничем огорчать...пожалуйста хотя бы вы не издевайтесь надо мной, не бейте Учительница сдержалась от слез и немногие меня поняли...но все равно издевались В один день я получил двойку по русскому языку в школе. Я боялся идти домой...маму бы огорчил Но в другое место мне некуда идти и поплелся домой. Мама узнала про двойку и началось все сначала... Она схватила меня за больной пальчик и откинула на пол...я ударился ножкой об табурет . Потом ударила два раза по голове и я ничего не мог поделать... После битья я лежал на полу , на боку и не мог встать. 

Пальчика не чувствовал и ножку тоже Мама ушла куда-то и оставила меня...я достал из кармашка печенюшку и начал грызть тихо тихо...я боялся. Она подошла и сказала :" столько растили тебя дрянь, а ты ничего и делать не можешь, вот пусть отец придет и он тебе задаст! Не жалко аж!!" я успел только сказать :" мамочка не надо я исправлюсь" и пришел папа Узнав о двойке, он схватил меня за руку и начал трясти...потом ударил по лицу и ногам...я упал и не помнил ничего Проснулся в больнице, и увидел, что у меня нет пальчика насовсем...я смотрел в окно и грустил, тихонько плакал...наступал Новый Год и все торопились кто куда...

Как дети со своими родителями играют в догонялки...как мама обнимает своего сыночка и целует. А знаете почему я плакал? потому что я не знал что такое улыбка мамы и ее поцелуй...я не знал что такое обнять маму...папу Меня только били...а я любил Учительница моя в школе давала мне чай попить, играла со мной немножко...она мой друг Прошло полгодика. Я учился получше, но мама и папа не любили меня...однажды я пролил случайно чаек, и меня снова побили... Вдруг мое сердечко заболело и я говорил маме :" мама-мама, сердечко болит " Она не обратила внимания... Я снова был в больнице и родители ко мне не приходили вообще...мне говорили, что они придут, но нет... 

А я ждал и ждал... Но они отказались от меня...от уродца А я их так любил... Любил их всех Мальчик Ваня умер через два дня...от очередной травмы...Когда его нашли мертвым, он держал в руках рисуночек свой и записку, которую не дописал... Содержание было таково :" Мамочка и Папочка. Простите, что я такой...что некрасивый, глупый и хромой. Простите, что вы не любили меня...простите. Я не хотел огорчать вас, я хотел только одного .... Обнять тебя мама...поцеловать и сказать, что люблю тебя... Папа...я хотел играть с тобой в гонки и стрелялки...ходить гулять и петь... Я знаю что виноват( Я вас очень лю.....")#Притчи@ot_unosti

Дальше не было продолжения...сердце мальчика остановилось....

Не будьте столь невнимательны к своим детям! В их маленьком сердечке, столько любви, что хватило бы на весь мир... Таков был и Ванечка...мальчик полюбивший весь мир..и своих родителей...