А она стояла и не могла поверить ни ушам, ни глазам своим.. Тот ли это Виктор, который в любви ей признавался и носил на руках? Тот ли этот Витенька, который называл её Валюшенькой и обещал манны небесные? Перед ней стоял слегка растерянный, а оттого сердитый, чужой мужик…

Поплакала Валюшенька с недельку, помахав Витеньке навсегда ручкой, но по причине возраста- было ей тридцать пять уже, своей невзрачности, а значит малой вероятности найти счастье женское, решила родить…

Родила Валя в положенный срок девчонку. Назвала Маша. Девочка росла спокойной, беспроблемной и не доставляла матери никаких хлопот. Как будто знала, что хоть кричи, хоть не кричи, а ничего не добьешься…

Валя неплохо относилась к дочке, но видно было, что настоящей материнской любви у нее не было – вроде и кормит, одевает и игрушки покупает. Но чтобы лишний раз дитя обнять, приголубить, погулять с ней — нет. Этого не было. Маленькая Машенька часто тянула руки к матери, но та отстраняла её. То она занята, то много дел, то устала, то голова бoлит. Так и не проснулся у нее инстинкт видимо…

Когда Машеньке было семь лет случилось невиданное дело- Валя познакомилась с мужчиной. Мало того, домой его к себе притащила! Весь поселок об этом судачил! Какая Валька баба легкомысленная. Мужик то несерьезный, неместный, работы постоянной нет, живет непонятно где! Может вовсе мошенник… Во дела какие! Валя в местном сельпо работала, а он у них подрядился машины с товаром разгружать. На этой профессиональной почве у них роман и закрутился. А вскоре Валя жениха новоявленного к себе жить и позвала. Все соседи осуждали женщину – притащила домой непонятно кого! О дочке бы маленькой подумала, бoлтали соседи. Еще и молчун, слово из него не вытащишь. Значит скрывает что то. А Валя не слушала никого. Словно понимала, что это ее последний шанс женское счастье свое приобрести…

Но вскоре мнение соседей изменилось на счёт этого неразговорчивого на первый взгляд мужика. Дом Валентины без мужских рук обветшал и требовал ремонта – Игорь, так звали мужика, сначала крыльцо подправил, потом залатал крышу, заборчик поваленный поднял. Каждый день он что-то ремонтировал и дом хорошел на глазах. Увидев, что у мужика руки откуда надо растут, люди стали обращаться за помощью, а он говорил:

-Если ты cтaрый или бедный совсем и так тебе помогу. А если нет, то денег плати или продуктами.-

С одних брал деньгами, с других консервацией, мясом, яйцами, молоком. У Вали то огород был, а скотины не было — куда без мужика. Поэтому раньше она Машеньку не часто баловала сметаной, да молочком. А сейчас в холодильнике стали и сливочки водиться, и молочко домашнее, да маслице.

Словом, у мужика Игоря руки были золотые. Как говорят — и швец, и жнец и на дуде игрец. И Валюшка, которая никогда красавицей не была, преобразилась с ним — прям светилась вся, подобрела, смягчилась как будто. К Машеньке поласковее даже стала. Улыбается, а у нее, оказывается, ямочки на щеках. Во как…

А Маша росла себе, в школу уж ходила. Однажды сидела она на крыльце, да наблюдала, как дядя Игорь работает, а в его руках все спорится. А потом пошла к подружке в соседний дом. А пришла только к вечеру, загулялась. Открыв калитку, девочка остолбенела…Посреди двора возвышались… качели! Они слегка качались от дуновенья ветерка и так и манили к себе, так и звали…

-Это мне?! Дядя Игорь! Это вы сделали мне? Качели?!! — не верила своим глазам Маша.

-Тебе, Машунь, конечно тебе! Принимай работу! — радостно засмеялся обычно нелюдимый дядь Игорь.

И Маша села на сиденье и раскатывалась сильно туда- сюда, а ветер свистел у нее в ушах и счастливей девочки не было на всем белом свете…

Валя уходила рано на работу, поэтому стряпню на себя тоже взял дядь Игорь. Он готовил завтрак, обед. А какие он пек пироги, а запеканки! Это именно он научил Машу вкусно готовить, да столы накрывать. Столько талантов оказалось в этом нелюдимом, молчаливом человеке…

Когда наступила зима и день стал коротким, дядя Игорь провожал и встречал ее со школы. Он ней ее портфель и рассказывал ей истории из своей жизни. Рассказывал, как ухаживал за тяжело бoльнoй матерью, продал свою квартиру, чтобы помочь ей. И как родной брат выгнал его из отчего дома обманным путем.

Он научил ее ловить рыбу. Летом, на заре, они ходили вдвоем на речку и сидели тихонько, ожидая клева. Так он научил ее терпению. А в середине лета дядя Игорь кyпил ей первый детский велосипед и учил на нем кататься. Он мазал ей коленки зеленкой, когда она разбивала их вдребезги, падая.

-Игорь, убьется же девка. — ворчала мать.

-Не убьется. Она должна учиться падать и подниматься снова. — отвечал он ей твердо.

А однажды на новый год он подарил ей настоящие детские коньки Снегурки. Вечером они сели за праздничный стол, который накрыл дядя Игорь с помощью Маши. Они дождались боя курантов, поздравляли друг друга, смеялись и чокались бокалами. Всем было вкусно и весело. А утром Валя и Игорь проснулись от пронзительного Машиного крика и визга.

-Коньки! Ура!!! У меня есть настоящие коньки! Белые и новые! Спасибо, спасибо!!! — кричaла Маша, обнаружив под елкой шикарный подарок. Девочка прижимала их грyди и по лицу ее текли слезы счастья…

А потом они с дядей Игорем пошли на замерзшую речку и он долго расчищал снег со льда, а она ему помогала. Потом учил ее кататься. Она падала, но он терпеливо вел ее за руку, пока она не научилась стоять на ногах крепко. А потом смогла проехать по-настоящему и ни разу не yпала. Маша ликовала и визжала от счастья. А когда они уже уходили с речки, бросилась ему на шею:

-Спасибо тебе за все! Спасибо, папа…

Теперь плакал Игорь. От радости. Он украдкой смахивал скупые мужские слезы, чтобы не увидела Маша, но они катились сами собой и сразу замерзали на морозном воздухе мелкими льдинками…

Потом Маша выросла. уехала учиться в город. И у нее было очень много сложностей в жизни. Как наверное и у всех. Но он был рядом всегда. Он был на ее выпускном. Он возил ей в город сумки с продуктами, чтобы, не дай Бог, его доченька, его Машенька не голодала…

Он вел ее под венец, когда Маша выходила замуж. Вместе с ее мужем он стоял под окнами роддома, ожидая новостей. Он нянчил своих внуков и любил их так, как не любят иногда родных.

А потом он ушел, как когда-нибудь уйдем мы все. На прощании Маша вместе с матерью стояла в глубокой скорби и бросив горсть земли, вздохнув тяжело, произнесла:

-Прощай, папочка…Ты был лучшим отцом в мире. Я всегда буду тебя помнить…

И он остался в ее ceрдце навсегда. Не как дядя Игорь, не как отчим, а как ОТЕЦ… Ведь отец иногда не тот, кто родил, а кто воспитал, кто делил твою бoль и радость. Кто был рядом…

КРЕСТИК ДЛЯ ПАПЫ 

Анна уже собиралась закрывать магазин, когда дверь открылась и вошла девочка лет 6-7. Светло-русые волосы были аккуратно собраны в две косички. Большие глаза внимательно уставились на Анну.

— Уже закрыто, — хотела сказать Анна, но что-то во взгляде девочки остановило ее.

— Простите, пожалуйста, мне нужен крестик.

— Крестик? — удивленно переспросила Анна.

— Да, серебряный крестик.

Немало удивляясь себе и неожиданной посетительнице, Анна вернулась за прилавок и спросила:

— Почему серебряный?

— Потому что он отгоняет нечистую силу.

— Ишь ты! — удивилась Анна. Она тоже слышала, что серебро имеет силу против нечисти.

— А деньги у тебя есть?

— Да. И девочка выложила на прилавок полный мешочек звонких медных и серебряных монет по 5 и 10 копеек. Видя удивление Анны, она пояснила: «Я это на куклу копила».

Анна вспомнила свое безигрушечное детство и томительное желание иметь большую красивую куклу. Все перевернулось у нее в душе.

Наклонившись к маленькой посетительнице, она ласково спросила: «А зачем тебе серебряный крестик?».

— Для папы, — ответила девочка и, видя недоумение на лице Анны, повторила: — Для папы. Его забрала нечистая сила. Он пьет и пьет.

Анна побледнела, сердце неприятно защемило. «Бедная девочка», — подумала Анна. Как и она сама: сначала папа, а теперь муж. Все проклятая пьянка!

— И впрямь нечистая сила, — подумала Анна.
— А папа твой крещеный?
— Нет.
— Тогда зачем ему крестик?
— Я сейчас схожу в Церковь и попрошу покрестить его.
— А где твоя мама? — все больше удивляясь, расспрашивала Анна.
— Мама умерла. От горя умерла, что папа пьет.
— Кто же за вами приглядывает?
— Так мы сами с папой.

Он хороший. Он не всегда пьяный.

— А ты думаешь покрестят его, и он бросит пить? — спросила Анна.
— Бабушка говорила, что от нечистой силы только Церковь и поможет.

Анна сложила монеты обратно в кошелек и подала девочке.

— Как тебя зовут?
— Аленка все зовут. А так, Елена.

На глазах ее появились слезы.

— Не хватает, да?
— Ты вот что. Возьми эти деньги и купи себе куклу, а крестик я тебе так дам.

И, видя удивленный взгляд девочки, добавила. «У меня есть один лишний». Глаза девочки засветились.

Анна уложила крестик в пакетик и подала Аленке.

«Иди с Богом». Закрыв магазин, Анна всю дорогу домой думала об этой удивительной встрече. И подходя к дому, решила: «Возьму выходной и схожу в Церковь».

…Аленка бежала не чуя ног под собой. «Только бы Церковь не была закрыта, только бы не была закрыта», — повторяла она про себя.

Церковь была открыта. Аленка буквально влетела в двери и встала, будто ноги вдруг приросли к полу.

«Куда летишь, как шальная? — преградила ей путь старушка с тряпкой в руке, — Закрыта церковь».

— Нет, нет! — с отчаянием подумала Аленка, — Мне нужно папу срочно покрестить, понимаете? Его забрала нечистая сила! Ей казалось, что она сказала это тихо, но прозвучало это под сводами храма так громко, что сама Аленка сжалась.

— Господи помилуй! — тряпка вывалилась из рук старушки. На отчаянный выкрик Аленки из алтаря вышел отец Николай. Аленка знала, что их, которые служат в церкви, зовут «отцами», но поскольку имени этого «отца» она не знала, то воскликнула, кинувшись к нему.

— Отец, дорогой отец! Помоги моему папе. Его забрала нечистая сила и он умирает!

Отец Николай ласково погладил девочку по голове, усадил ее на скамейку и стал расспрашивать о ее беде…

…Сознание к Панкрату возвращалось медленно. Оно тяжелым мельничным жерновом начинало ворочаться в мозгу, причиняя нестерпимую боль.

Ему вспомнилось вчерашнее неприятное, тоскливое чувство одиночества, которое он пытался заглушить водкой. Вспомнил, как не в силах подняться кричал на дочку Аленку, чтобы она сходила за другом соседом. Вспомнились детские худые плечики, все ниже опускающиеся, как-будто на них взваливали непомерную ношу.

От этого воспоминания стало еще тоскливее. Глаза опухли и не хотели открываться. С трудом ему удалось разомкнуть их. Ничего не понимая, он стал озираться вокруг. Все было белым и только в углу в сторонке выделялось какое-то темное пятно.

— Ну вот и все, отец Николай. Теперь ему нужно немного полежать и с ним можно будет разговаривать, — медсестра убрала шприц в коробочку и вышла из палаты.

Отец Николай смотрел, как медленно возвращалась жизнь к человеку. Обросшее лицо нестарого человека медленно становилось розовым. Обычно о. Николай старался при разговоре смотреть человеку в глаза. Только там можно найти ответы на все или многие вопросы о жизни души. Он знал, что глаза редко лгут. Но, когда Панкрат открывал глаза, то в них стояла мутная завеса.

Постепенно очертания стали вырисовываться четче, и Панкрат увидел сидящего на стуле «попа», а рядом притихшую и заплаканную дочку. Он лежал на белой кровати, и все кругом было непривычно бело и нарядно.

— Меня зовут отец Николай, — представился незнакомец. Вот, ваша дочь пришла в Церковь и спасла Вас. Да чуть было не опоздали.

Панкрат смотрел на лицо уже немолодого человека и что-то внутри у него разворачивалось, становясь все больше и не вмещаясь в грудную клетку. Ему мучительно захотелось вытолкнуть это тяжелое из себя, что мешало ему дышать. Панкрат прохрипел что-то вначале непонятное, потом, как бы извиняясь сказал тихо:

«Спасибо вам». Он не знал за что благодарит этого человека, но увидев спокойный, добрый взгляд, понял, что ему очень хочется излить перед сидящим незнакомым человеком все, что накопилось на душе за долгие годы…

…Отец Николай слушал молча, не задавал вопросов и не говорил ни слова. Панкрат умолкал, горько вздыхал, потом продолжал выплескивать наружу всю тяжесть, выворачивая наизнанку все темные уголки своей души.

Было уже поздно, когда он, обессиленный, опустил голову на подушку. Отец Николай заговорил тихо, по-отечески ласково. Он говорил о кресте, который каждый должен понести, о слабости человека, о душе, ее красоте и чистоте. Необычные слова обезболивающим бальзамом ложились Панкрату на сердце, и оно билось ровнее и спокойнее. Какая-то неведомая сила проникала внутрь и наполняла его удивительной теплотой и безграничным доверием. «Как хорошо!», — подумал Панкрат, закрывая глаза. Он не заметил, как уснул.

Проснулся Панкрат рано. Сначала он не понял, где находится. Но увидев прикорнувшую на стуле дочь, вспомнил где он. Встав, Панкрат осторожно переложил дочь на постель, а сам сел рядом. Удивительное, теплое чувство ощущалось где-то внутри. И что-то еще тревожило. И вдруг он вспомнил позднего гостя. «Это от него, это через него мне стало легко», — подумал Панкрат. Конечно, он никогда не отрицал, что там «что-то есть», но теперь это «что-то» так близко коснулось Панкрата, преобразило его чувства и мысли. Он не помнил, что именно говорил ему отец Николай, но это чувство теплого доверия, легкости в душе осталось у него и заставляло что-то предпринимать.

Выписали Панкрата через три дня. Аленка принесла чистую рубашку и выглаженные брюки. Переодевшись и поблагодарив врачей, они вышли на улицу. «Какое сегодня яркое и теплое солнце!», — подумал Панкрат с удивлением. Он шагал, взяв Аленку за руку и впервые с удивлением всматривался в лица прохожих. И лица эти были какие-то знакомые, приветливые и родные. Некоторые даже улыбались Панкрату, как хорошему знакомому.

Панкрат и не заметил, как они подошли к Церкви. Нерешительно остановившись, он посмотрел на Аленку, она на него, и они дружно шагнули в притвор Церкви. В храме шла служба: везде горели свечи и раздавалось чудное печальное пение. Они потихоньку встали в сторонке, прижавшись друг к другу.

Из открытых маленьких дверей вышел священник, держа перед собой какой-то предмет, похожий на кубок. Это был отец Николай. Панкрат так волновался, что ничего не мог понять, что говорит отец Николай.

Ему показалось даже, что отец Николай удовлетворенно посмотрел на Панкрата и слегка одобрительно кивнул ему. И не понял Панкрат, что случилось с ним в следующее мгновение: слезы ручьем потекли из его глаз и он неуклюже вытирал их рукавом, всхлипывая как ребенок. Он плакал, не стесняясь этих слез и не пытаясь остановить их. И ему казалось, что кто-то по-отцовски, ласково и печально, гладит его по голове. И от этого слезы лились еще больше.

Глядя на него, плакала и Аленка. Она поняла, что папа ее выздоровел, что нечистая сила покинула его, хоть он еще и не крещеный. Потихоньку достав из кармана крестик, она осторожно вложила его отцу в руку. Взглянув на крестик, Панкрат тепло и с благодарностью посмотрел на дочь и бережно сжал крестик в своей большой руке.

Крестился Панкрат через неделю. После крещения к нему подошел отец Николай, поздравил его и подарил ему икону Георгия Победоносца. Какая-то женщина, плача и обнимая Аленку, тоже поздравляла Панкрата. Аленка сказала, что это ее новая знакомая, тетя Аня из магазина. Все было кругом так необычно и по-новому значительно, что Панкрат растерялся. В какое-то мгновение он потерял Аленку из вида. Обойдя колонну, он увидел ее, стоящую на коленях перед иконой, с которой на нее взирал Господь. Панкрат тихо подошел и встал за ее спиной.

И вдруг услышал тихий, горячий шепот дочери: «Отец мой дорогой! Спасибо тебе за моего папу. Я тебя очень люблю». И Панкрат понял, что с этого момента в их жизни будет все по-другому. Он ласково погладил девочку по голове. А она, поднявшись, аккуратно положила у подножия иконы небольшой мешочек и поцеловала ножки Спасителя. Она была счастлива и спокойна. Теперь все будет хорошо! Они вышли из храма, и на улице их встретило яркое солнце. Было похоже, что и солнце радостно приветствует начало их новой жизни!

Автор: Алла Попова